Чеченцы и ингуши с детства воспитывались защитниками своего народа. Это воинственный и стойкий народ. Свобода и независимость – самое главное для них. Они не привыкли груз своих забот взваливать на другие плечи, каким бы тяжелым он не был. Да, «Своя ноша не тянет», и они несут её по сложным лабиринтам судьбы.
Нормы и правила поведения, воспитываемые в чеченцах с детства, не должны нарушаться ни при каких условиях. Истинный чеченец всегда уважает другого человека, ни в коей мере не демонстрируя своего превосходства. Если человек все же чувствует, что он в чем-то силен или находится в привилегированном положении, он должен быть особенно учтив и приветлив, дабы не задеть самолюбие другого.
Я родилась и выросла в городе Грозном. Не понаслышке знаю о гостеприимстве, миролюбие чеченского народа. Мне больно видеть, как некая злая сила разрушает мир, в котором я жила. Тяжело наблюдать вместо любимых когда-то мест: руины и развалины. Из-за кучки бандитских группировок нельзя судить о целом народе. Жаль, что рядом с порядочными людьми живут нелюди, забывающие о том, что страдают невинные люди.… Они совершают бесчинства, творят беспредел, издеваются над пленными, насилуют и метят пленниц, заставляют ребят плясать под свою дудку. Не зря одно время при въезде в г. Грозный висел плакат со словами: «Добро пожаловать в ад!»
Действительно люди, побывавшие там, испытали все ужасы ада, несмотря, на то, что Чечня когда-то была райским уголком, который любили и воспевали классики: Пушкин, Лермонтов, Л. Толстой, К. Хетагуров, Бестужев-Марлинский.
Зная как живут люди, какой след оставила война в их душах, хочу сказать они осуществляют свою миссию на земле. Чеченский народ расположен к миру, а не к войне. Это – народ-строитель, а не разрушитель, как сейчас о нём некоторые говорят. Он готов созидать, ценить свою культуру, жить ей и своими традициями. Такой народ достоин уважения!
Л. Толстой писал:
«Война - дикость. Удаляйтесь от всего, что напоминает войну, если враг не пришёл отнять у вас веру и честь. Ваша сила - ум, терпение, справедливость…»
В свое время Лев Толстой видел, как разрушается аул, как убивают стариков и детей. Он стал очевидцем кровопролития и помнил об этом всю свою жизнь. «Неужели людям тесно жить на этой огромной земле, под этим прекрасным звёздным небом?.. Люди, одумайтесь, что вы делаете? Для чего эта братоубийственная война?»
Делить нечего. Не народ делит шкуры неубитого медведя! А те, кто гонит капиталы из кармана в карман, из банка в банк. Народ лишь страдает. И Толстой это прекрасно знал. Он пришёл к горскому народу, к Кавказу, как человек Земли. И надо сказать, что Лев Толстой не щадил ни русских, ни чеченцев, когда речь шла о бойне, о кровопролитии. Для него это было неприемлемо. Ни одна мать не хочет потерять своего ребёнка. Это против человеческой природы. Он прекрасно это понимал, и на этом строилось его чувство.
Я желаю всем нам мира, добра, согласия и, самое главное, мудрости. Предсмертные слова Толстого – «делай, что должно – и будь, что будет». Вот если мы будем делать, что должно, и служить Богу, а не, не дьяволу, каждый из нас, то всё будет так, как Богу угодно!»
Война – есть война. Гибнут люди, льется кровь неповинных людей, страдают все семьи, чьи дети, мужья, отцы становятся жертвами, не зависимо от вероисповедания. День вчерашний, как и век минувший, неизбежно проецируются и в наше время, и кавказская тема как нельзя более актуальна.
Образ Кавказа, знакомый из классической литературы, дополняют художники и прочие люди 19 века – действующие лица событий той поры, когда эта земля стала «яблоком раздора».
Взявшись за тему, ныне, как и в 19 веке, пахнущую порохом, историки и хранители реликвий надеются объяснить значимость страны горцев для русской культуры в целом.
Я бы хотела, чтобы это знали все! Основа всему – понимание традиций и их уважение. Есть тысячелетняя история развития жизни любого народа, которую надо, прежде всего, познать, которую надо полюбить и уважать.
Ностальгия по родным местам останется у меня, видимо, навсегда. Прожитые на Родине годы, были прекрасными не только потому, что это были годы молодости. У меня две Родины. Родилась я в Чечне и горжусь этим, а вторая моя Родина - Израиль, потому что я еврейка. Нельзя вычеркнуть из жизни друзей, знакомых, место, где ты родилась. Чечня, на мой взгляд, идеальное место для жизни: великолепная природа – горы, равнины, теплый климат. А самое главное – прекрасный народ. Когда уезжала, что-то рвало мою душу на части, как будто «резало по живому». Боль из-за того, что там произошло, не покидает меня и сейчас. Я живу надеждой, что всё в Чечне наладится, и она раскроет свои объятия. И те люди, которые в связи с войной, покинули родную землю, вернутся. Чечня расцветет и станет еще прекрасней, чем прежде и многие захотят посмотреть на достопримечательности этой замечательной республики. Поверьте мне, там есть на что посмотреть.
Это произведение «Я брожу волчицею…» я посвятила Чечне, если вчитаться, то можно увидеть, что написана она кровью души, и понять кое какие мысли спрятанные между строк. Представляю вашему вниманию свое произведение, надеюсь, что оно найдет отклик в ваших душах. С уважением Галина!
Я брожу волчицею…
Я брожу волчицею, мне горько,
Память мучают обрывки фраз,
«Подожжем мы для неверных зорьку», -
Молвил боевик, свершив намаз.
Распадаясь, рухнет в одночасье,
Поученье каждому даря,
Вероломная частица счастья,
В пламени бандитского костра.
Мир любви, рассыпавшись, растает.
Новые высоты далеки.
Мелят жизни жернова устало,
Рассыпая пепел у реки.
Достигая высшего блаженства,
Чуя похотливости азарт,
Террорист найдёт любые средства,
Метит жертвы, не боясь преград.
Здесь пускают девочек по кругу,
Предают кастрации ребят.
Просят парни оказать услугу:
«Ну, кончай, убей, не мучай гад!»
Не достоин званья человека,
Тот, кто руки омывал в крови.
Наглость, грубость, слышен зов Казбека:
«Хватит войнами Кавказ давить».
Вы над честью девичьей глумитесь.
Не надейтесь, не пройдет всё зря.
Где предел? Прошу, остановитесь!
Хватит шрамов от когтей зверья!
Кто, изведал, как хребты ломая,
Стонущие вопли из руин,
Надрывая вены, бьет Хромая
Вырывая судьбы из рутин.
Неводом затянутые в рабство,
В «рай», на леске бисер нанизав,
Пропустив насилье и коварство,
Рвали братанов, закон поправ.
В страшном сне такое приключиться
Не могло, но мир перекроив,
Приглашают в ад повеселиться*
Кровью горизонты окропив.
И войны неведомые силы,
На кусочки разорвав страну,
Странными мазками на могилы
Бросят на других свою вину.
* * *
Воет боль волчицею усталой,
Полыхая в пламени гранат.
Родина моя – где камни стали
Обелиском для родных ребят.
Разобрали по крупицам счастье,
Рухнул мир осколками эпох.
Под наркозом тешились отчасти,
Бой сомнений и нелепый вздох.
Что же выворачивая дулю
Тыкать перед носом кулаком?!
Видно суждена такая доля:
Быть в плену рабом и батраком.
Ощутив прокуренное дуло
У виска мгновеньями секунд,
Выбор – выкуп, иль получишь пулю.
А до тех пор - непосильный труд.
Настает в Чечне последний раунд.
Прочь восстанья и насилья страх!
И кругами по воде тайм аут
Превратит державу в пыль и прах.
Не такой Чечне желаю доли.
Ни к чему им мир на повадке.
Что играть в медоточивой роли,
Разжигая нить войны в мотке?
И звучат вайнахские мотивы,
Разрываясь в танце, кружит смерть.
Звук лезгинки глушит все учтиво,
И на крыльях горца мчится весть.
Почему к беде глухи и грубы?
Штабелями трупы, как дрова.
Не утешат возгласы. И глупы
Легкие приятные слова.
Размываясь, капает столица.
Глушит водкой стонущую боль.
Где молекул сотня растворится,
Там дают на день паек и соль.
Здесь нарушив горские приличья,
Окунаясь в омут с головой,
Массу человеческих обличий
Осквернят карающей рукой.
Ни к чему протесты и страданья.
Мир начерчен в черновых листах.
В оптимизме – вылазка спасенья
Отразит улыбкой на устах.
Мусульманскую скрутили волю.
Вырезать мечтая веру, честь,
Сталинской рукой вершили роли,
Разбудив в народе гнев и месть.
* * *
Голод в автономии и селах,
Правду по копейкам продают.
Здесь в газетах и в прекрасных байках
Ложь гоняя, близких предают.
Павлики Морозовы в почете,
Лучше б чаду в чреве умереть.
У кого, скажите, на учете
То исчадье, что подносит смерть?
Стукачей, возвысив за пороки,
Наделяют щедро за донос.
Извлекая подлости уроки,
Жертвы направляются в разнос.
Каждый служит своему пророку,
Перед операцией молясь,
Подставляя земли злому року,
Терроризму, над людьми глумясь.
Вспоминая о прекрасном прошлом,
В брежневские жили времена.
Утопает «рай» в безумье пошлом,
Ненависти зреют семена.
В суть вошли нелепо и поспешно,
Как цунами, побеждая плоть,
Разрушая хрупкие надежды,
Тенью занавесит зло Господь.
Проводя повальные расстрелы,
Власть нагреет руки на крови.
Ядом пропитав, направит стрелы
На народ, не шевельнув брови.
Предаваясь сладостным утехам,
В лицемерье соглашались жить.
Избранным даруются успехи,
Нам об этом хочется забыть.
* * *
Да, Чечню держали на прицеле.
Нефть бурлила, жертвы поглотив,
А верхушка нежилась в постели,
Беспредел в стране распространив.
Не кого судить, у всех проблемы,
А виновны все, кто из Чечни.
Лиц Кавказа без любой дилеммы,
Дан приказ в сортире замочить.
Ныне говорят, что новый русский,
Бизнесмен, владелец, коммерсант.
Прорывается лазейкой узкой
За предел, спонсируя десант.
В «Мерседесах» разъезжать мечтают,
Побрякушки, девочки на съем,
В сговор с дьяволом они вступают,
Направляя воинов в наем…
И вступая в договор с собою,
Власть стремилась дальше, в корень, вниз,
Заключив жестокою рукою
С совестью ужасный компромисс.
Видно, настает иное время.
Кто же виноват, все иль никто?
Лишь Ичкерия выносит бремя
На себе. Ей тяжко и темно.
Почему корысть стоит у власти?
Скорчившись осадком наверху,
Хищником пронизывает пасти,
Разгрызая жизнь, как рвут труху.
Непонятно все это и странно –
Мысли бьются вылазкой цитат.
Разум тешит думы постоянно:
Мой народ ни в чем не виноват.
Он опутан горькою бедою,
Втянут в воспаленную войну.
«Не судить!» - звучит над головою
Тех, кто в рабстве палачей, в плену.
Сытые, вальяжные на дачах,
В теплых и устроенных домах,
Птица счастья есть у них в придачу,
Что желают – это ль не размах.
* * *
Вырастают все - из тряпок старых,
Сказки учат прививать нам труд.
Ужасы Бесланского кошмара
Нам мешают вырваться из пут.
Люди ждут ответы на вопросы.
Кто укажет выход из проблем?
У кого за гибель деток спросят?
Нет у психики своих систем.
Первым сентябрем, прервав ученья,
Разбросала книги и цветы,
Не волна великой жажды знанья,
А теракт, разрушивший мечты.
Жителей Беслана гложет траур.
В каждом доме плач и крик стоит.
Над живыми пятна темных аур
Пьёт животрепещущий гранит.
У портретов свечи воск роняя,
Голосят безмолвно, пряча скорбь.
А в ушах людей, не умолкая,
Взрыв гремит, и пулемета дробь.
Всё прошло, но где же покаянье?
Правда задыхается в дыму,
Прорываясь снова в мирозданье,
Равнодушье жмет, но почему?
* * *
Сорок девять лет военных действий,
Дань от нападений Шамиля.
Головокружительных последствий
Ждал народ, прощения моля.
В душах бьет самодержавья рана,
Правит умный грамотный имам,
Двор монетный держит, и Корану
Верит, проповедуя ислам.
Около пророка Магомета
Есть захороненье Шамиля.
Отделив загробный мир от света,
Мучает бесчинствами земля.
Под предательством – пузырь воздушный
Ставит свои козыри на кон,
В призрачной погоне лопнет скучный,
Желчь меняя на нормальный тон.
Так скажите мне, какие гены
Разместились в порах и сердцах?
Совестью пропитанные вены
Будоражат, отгоняя страх.
* * *
Вот разгадка, делая карьеру,
Убеждаюсь, в истинах борца,
Как за спину, прячусь за портьеру,
Узнавая подлинность лица.
Познаю насилье, ложь, бездушье.
Ведь для вас я – главная мишень.
На стихии делятся послушно
Половинки яблок: Ян и инь.
Так ответьте, где же совершенство?
Самоедство не дает уснуть.
Обреченным деткам, на сиротство
Смерть стремится палку перегнуть.
Волочится грустная волчица,
Стекленеет взор её зениц.
Край, окутанный огнем зарницы,
Бьется у Буденовских больниц.
Беспредел в стране остановите!
Хватит жертв, террора и убийств.
Родину, прошу, восстановите,
Чтобы не блуждал по ней садист.
Пресеките зло, товарищ Путин.
Ведь не дремлет рядом маджахет.
Истребленье варварства, по сути,
Вытеснить должно нелепый бред.
* * *
На углу зеркального излома
Мечешь слезы хрусталем холста.
Охраняя землю от погрома,
Солнце опускается с моста.
Предо мной опять лежит дорога,
Памятью теней пресечена.
Бьется истеричная тревога,
И судьбы засвечена свеча.
В этом мире мы другими стали.
Плод на лаврах с розой замесив,
Меркнуть стали голубые дали,
Под глазами подводя курсив.
Жизнь глаголет истинною слова,
Лижет шрамы скорби и интриг.
Расставляя сеть на дичь улова,
Оставляет след былых улик.
Я читаю заповедь Тонаха.
Растворяясь, блекнут имена.
Вновь ищу намек в различьях знака,
И святые вижу письмена.
И к свободе тянется тростинка,
Свежестью полна моя душа.
Ценностью божественной пылинка
Оседает тихо, чуть дыша.
Воет боль волчицею усталой,
Ты прости, коль есть моя вина.
Верю я, мы сделали не мало,
Снова дремлет вечер у окна.
* * *
