Без тротуаров

Я была сама не своя. Наверное, Тимур вновь попал в какую-нибудь переделку. Оставят ли его в покое? Ведь он такой непримиримый.
…Чечня находилась на грани развала. Уголовники, выпущенные из тюрем, примкнули к боевикам. А утратившие полномочия правоохранители - что могли они? Гибли безвинные люди.
Потерян путь… Порвалась хрупкая нить между Чечнёй и Россией. Взбесившийся рубеж тысячелетий по живому прорубал межу. Чеченцы и ингуши помогали, чем могли, своим соседям и друзьям. Закон стал бессилен. Многие боялись спокойно ходить по улицам города. То там, то здесь слышались взрывы орудий. Бессовестные мародеры из подразделений вступивших в Чечню войск «старшего Брата» наполняли свои карманы на крови безвинных жителей.
Все мы дети России. Почему же свои по своим стреляют? На что надеяться нам и нашим детям?

Не подымет нас мессия. Тесто кровью замесили,
И не pаз уже вкусили рокового пирога.
Кровь людская - не водица. Даст ли Бог когда отмыться?
Дорога ты нам, Россия, да себе не дорога.
(Татьяна Лифанова, жительница Грозного)

…Детский сад, затем школа объединили двух славных мальчиков – Магомета и Тимура. Общность интересов, внутренняя потребность сделали их неразлучными друзьями.
Вместе учили уроки, вместе проводили досуг. После окончания школы Магомет поступил в Московский финансово-экономический институт и вскоре стал специалистом по экономике и планированию. Распределение получил на работу в родной город. Тимур тем временем окончил Школу милиции. Он с успехом продолжил учёбу, в юридическом институте.
Так друзья детства и юности вновь встретились в Грозном.
Между тем в городе наступали другие времена…
…Где те мирные годы, прожитые в доме на берегу Сунжи, возле парка им. Кирова в городе Грозном? Пролетели быстро.
…- Через неделю мы всей семьёй должны быть в Москве, чтобы, наконец, получить долгожданную визу. Заказывай билеты на самолет, а я буду собирать чемоданы, - сказала я мужу. - Подъедешь часа через три, - и мы вместе поедем на таможню, чтобы отправить багаж. Катастрофически не хватает времени всё успеть.
Оглядываю свой обставленный и очень уютный домик с садиком, в котором мы прожили с двумя детьми десять лет. Теперь надо бросать все нажитое, своих близких, друзей и начинать в новой стране с нуля. Да, от хорошей жизни не бегут. Главное, чтоб все были здоровы.
«Что за проблема?» - скажет какой-нибудь обыватель, не представляя себе дорогу от Чечни до Москвы. Даже зимой здесь было жарко от взрывов и погромов, обрушившихся на мирных жителей. Шла война.… Кто мог и имел хоть какие-нибудь средства и возможности, тот уезжал.
В Москве время прошло, как один миг. Не до экскурсий. А жаль. Беготня с оформлением бумаг занимала всё время. Пока легализовали документы, предстояли безумные очереди в американское посольство; даже обедать приходилось на ходу. Дети: Эмиль и Машенька измаялись вконец. Восьмилетний Эмиль, подвижный мальчик, не унывал, старался слушать нас, постоянно развлекал младшую сестренку, которая все время хныкала.
И вот мы летим в самолете: «Москва - Нью-Йорк», а оттуда прямой рейс на Атланту.
Атланта - все ближе, ближе. Припадаю к окну. Наконец-то, земля! Самолет сел мягко, полет прошел спокойно. Такой калейдоскоп событий. Такие разные люди, все идут, бегут, и мы идем. Бешеный темп. Очередь, проверка документов, багажа и вот выход. Вижу толпу встречающих. От усталости и долгого перелёта перед глазами какие-то круги. Люди и предметы раздваиваются. Всё сливается в одно большое пятно. Присели на скамью, ожидая регистрации. А сердечный пульс продолжает отбивать ритм событий и волнений. Я выпила из бутылки минеральной воды. Немного очухалась. Тимка бережно берёт меня за руку и, поддерживая, ведёт к выходу. Детишки бегут рядом. Господи, здесь можно затеряться! Ничего подобного я ещё не видела. Какой огромный аэродром! Спускаемся на эскалаторе вниз, чтоб получить багаж. Среди встречающих слышны голоса:
- Нина! Тимур!
Кто кричит? Сердце сейчас выпрыгнет из груди.
Друзья Маргарита с Максом, которые жили здесь пять лет, с большим букетом цветов приехали встретить нас.
- Счастливы вас видеть!
Я плачу от радости. Ноги ватные, никак не могу унять дрожь в теле, с трудом беру себя в руки.
- Ну, что ты, Нинок, сырость разводишь, успокойся, - обнимает меня подруга.
- Как я благодарна вам за такую тёплую встречу.
- Извините, нам неудобно, что побеспокоили вас.
- Перестаньте, - говорит Рита, улыбаясь. – Поехали, отдохнете, и не переживайте. Мы очень рады вам.
Идут электрички в разных направлениях. Мы садимся в одну из них и едем по направлению к выходу из аэропорта, затем садимся в машину друзей и выезжаем.
И вот мы у них дома. Необходимо всё увидеть самой. Атланта есть Атланта! Каково было моё удивление, когда я обнаружила, что в таком огромном городе нет тротуаров. Всё пространство – исконная природа.
Мы с детьми ощутили прелести новой жизни.
В эти дни стояла жаркая погода, но жара не так чувствовалась из-за щедро бросающей тень растительности.
Дом друзей, в котором мы временно расположились, находился в центре столицы, - почти как в сосновом бору. Неописуемо живописное место. Эмиль вздрогнул от неожиданности, когда одна из белок прыгнула ему на плечо. Белки резвились и прыгали по соснам, с ветки на ветку, брали орешки с ладоней, не пугаясь присутствия людей.
- Какие серые белки, совсем не такие, как у нас на Кавказе?! И нас не боятся! – восхитился мальчик.
… Озорной огонёк в глазах Эмиля и Машеньки наполняет радостью моё сердце. С какой весёлой страстью дети воспринимают окружающий их новый мир! Словно они попали в сказку, в страну чудес. К дому ведет выложенная красивым камнем дорожка, по обе стороны от которой растут благоухающие цветы и вечно зеленые кустарники. Ах, какие прелестные орхидеи! Прежде не я ли… Я, не я, не узнаю себя. Ну, как не заболеть такими орхидеями! А я была равнодушна к ним. Чуть дальше дорога для машин, ведущая в гараж, за которым начинается лес.
«Неужели у нас когда-нибудь будет такой дом?» – думаю я. Сколько же может стоить такой дворец?
На следующий день друзья решили показать нам достопримечательности города.
- Знакомство с городом у вас начнётся с Ботанического сада на территории Пидмонт-парка, который занимает 12 га площади, - с интонацией гида провозгласила Маргарита. – Вот и сад, полный растений и птиц, содержащий ряд различных ландшафтов. Возле входа находится Японский сад и сад роз. Все цветы самой разнообразной окраски, - с гордостью, словно она сама создала эту красоту, продолжила подруга.
Я с изумлением рассматривала экзотические цветы, восхищаясь разноцветьем растений и вслушиваясь в её рассказ.
- Знаешь ли ты, что официально штат Джорджия называют — «Персиковый штат» и «Имперский штат Юга». Находится он в самом центре южных районов атлантического побережья с удивительно разнообразным ландшафтом - на северо-западе горами Блу-Ридж заканчивается цепь Аппалачей, а южные районы выходят к заболоченному побережью Мексиканского залива. При этом восточное побережье штата почти целиком занято белоснежными пляжами. Климат здесь мягкий, морской. Столица Джорджии Атланта является крупным международным деловым центром, славящимся своими олимпийскими сооружениями, океанариумом, тематическими парками и комплексом небоскребов делового центра. Основным курортным районом штата является побережье вокруг Саванны. Американцы в основной массе доброжелательные, любознательные и трудолюбивые люди, - продолжала Рита.
Сколько внимания и заботы проявила она по отношению к моей семье.

…Две недели прошли, как один миг. Пора и честь знать. За это время о многом разузнала. Между тем деньги на исходе…
От навеянных дум отвлек голос Риты:
- Ну, что - поехали?
Начался мой поход по разным офисам, занимающимся трудоустройством. Выслушав, разные варианты предложений, решила подумать. Ездить ухаживать за чужими детьми, когда своих ребятишек не на кого оставить, я не могла. Решила посоветоваться с подругой. Что она могла сказать?
- Пусть пока Тимур работает, а ты язык учи и за детьми присматривай. Живите у меня, ни о чём не беспокойтесь, все наладится.
Мы решили всё-таки еще поездить в поисках работы. У Риты зазвонил сотовый. Вспомнив, что назначена важная встреча, она ненадолго оставила меня в парке, а сама отлучилась, попросив никуда не уходить.
Я поднялась по ступенькам, ведущим в парк, наслаждаясь легким утренним ветерком; разглядывала прохожих на узкой аллее. Ветерок навевал приятные мысли. Главное, не иссякли бы силы, и чтобы не разочаровала неопределённость надежд.

II

Моё внимание привлёк гладко выбритый человек с приятными чертами лица, который сидел на соседней лавочке. Он видимо кого-то ждал. Высокий красивый лоб и прямые черты лица сочетались с теплым взглядом, придавая его виду особую привлекательность.
Мужчина достал из дипломата блокнот и начал что-то торопливо искать. Я с любопытством наблюдала за ним. Перехватив взгляд, он удивленно посмотрел на меня.
Я смущенно отвела глаза в сторону, почувствовав, что он рассматривает меня и, заметив на его лице восхищение – оно просто светилось - он подсел ко мне.
Я недоуменно повела плечами, что-то пролепетав на ломанном английском языке. Приветливо улыбнулась и, даже слегка дёрнув головой, дала понять, что невнятный диалог исчерпал себя.
Он так не думал. Слегка наклонившись, он словно ожидал некоего продолжения общения.
«Разрушить каким-нибудь словом эту мимолетную приветливость постороннего человека. Нет, нет и нет! Мне не хотелось, чтоб он ушел и унес с собой этот внезапно возникший чудесный миг. А ведь когда-то в прошлой жизни я думала, что неплохо владею языком, ведь в школе и в институте нас учили…, но разве это можно назвать разговорной речью?»
Я еще раз натужно улыбнулась и решила повернуться в другую сторону, спасаясь от направленного в мою сторону взгляда. Боковым зрением отметила, что он, всё ещё разглядывая меня, обратился с вопросом:
- Вы приезжая?
Я, смущаясь, ответила:
- Это так заметно. В общем да, даже не знаю языка обитателей этой территории.
- Не надо переживать, многие были на вашем месте – проговорил он чисто по-русски без какого-либо акцента.
Смущение постепенно перешло в удивление. Набравшись смелости, я продолжила диалог:
- И сколько лет вы в стране?
- Без малого двадцать лет. Я преподаю на кафедре английского языка в университете. Вот моя визитка, пожалуйста, чем могу, помогу.
В какой-то момент я почувствовала, что его привлёк и пьянит аромат молодости.
- Илья – вслух прочитала я на визитке.
- А как зовут мою незнакомку?
- Нина.
- Вот и познакомились. А говорить не стесняйтесь, раз приехали в Америку, надо учить язык, чтобы устроиться и достичь желаемых результатов. Может, телефон оставите или адрес? Буду рад оказаться полезным.
- Хотела бы хоть на какую-нибудь работу устроиться, трудностей не боюсь, а язык попутно начну осваивать. Телефона у нас нет, мы пока у друзей остановились. Будем квартиру снимать.
- Раз так обстоит дело - вот адрес гостиницы, там необходимы люди на уборку гостиничных номеров, можете завтра же приступить к работе. Мой друг держит здесь сеть гостиниц. Сошлитесь на меня. Удачи вам! Звоните.
Илья заторопился, так как в это время подъехал человек, которого он, вероятно, ждал.
Я повернула голову в сторону, где только что сидел Илья, оглянулась и улыбнулась; помахав рукой, перевела дух.
Он ещё несколько минут, разговаривал со своим знакомым, находясь, как мне показалось, на незначительном расстоянии потому, что я могла слышать их разговор.
Приятель, обращаясь к Илье, с удивлением произнёс:
- Посмотри, какая статная шатенка с серыми крупными глазами вздернутым носиком. А какая красивая шея! Ах, какая женщина!
«Свежесть тела, яркость румянца, такое ощущение чистоты, с ума можно сойти. Да, настоящая модель! Щедроты жизни неиссякаемы, даря приятные сердцу сюрпризы», – восхитился Илья.
Я достала зеркальце, слегка поправила волосы и осталась довольной своим отражением: обтягивая высокую грудь, сиреневая блузка галлюцинаторно подчеркивала стройные формы.
Мой образ в зеркале повторил то, о чём говорил Илья с приятелем. Положив зеркальце в сумочку, я продолжала сидеть в задумчивости. Я еще не избавилась от опасений, терзавших меня, страшилась, чтоб моя доверчивость не подвела меня.
Мои чувства с непостижимой быстротой настраивались в тон моим тревожным мыслям. Мелкие неурядицы были заглушены энтузиазмом истины.
Он теперь откровенно разглядывал меня. Я испугалась своих непонятных чувств, так как, видимо, не могла не думать об этом человеке. Наша связь обрела вдруг какую-то внешнюю осязаемость. Я стала гнать от себя мысли о нем. Хотя в парке находилось довольно много людей, между нами никто не становился, потому что, как мне показалось, мы попали в магнитное поле, образовавшееся вокруг нас.
Мужчина вновь испытал потребность приблизиться ко мне. Он подошёл к машине, бросил грустный взгляд в мою сторону и… уехал.

* * *

В моих воспоминаниях и переживаниях всё прокручивалось, как детективный сценарий.
…Выросла я в интеллигентной семье: папа – заведующий хирургическим отделением центральной больницы, мама – учительница. Я получила специальность модельера и работала в доме мод, разрабатывая модели модной одежды.
С Тимкой, так ласково называла Тимура, судьба свела случайно, когда он при выполнении спецзадания получил огнестрельное ранение и… попал к папе в больницу. Ему извлекли пулю и наложили гипс на руку, поскольку обнаружили помимо ранения перелом. Как давно это было. Кажется, за год до свадьбы.
С тех пор этот красивый мужчина занимал все мои мысли.
Я ночи напролет сидела у его постели в больнице, когда его тяжело ранили. Тимур позже признался мне, что почувствовал во мне родственную душу: откровенную преданность и доброту. В отличие от него мне не надо было скрывать свои чувства: еще чуть-чуть, - и он никому меня не отдаст. Тимур восхищался и трепетал, как мальчишка, в моём присутствии, но почему-то не открывал своего сердца.
Однажды я заикнулась насчет него в присутствии Магомета, знакомого папы. Он ничего не ответил, но так нахмурился, что мне пришлось сделать вид, будто оговорилась. «Нельзя - так нельзя», - сказала себе. Магомет своей подозрительностью сводил меня с ума. Вечно приходил с подарками, и что-то вынюхивал, интересуясь делами Тимура. Меня пугал этот человек.
- Значит, он жив? Вот и хорошо, – с чувством облегчения вздохнул и как-то странно проговорил Мага.
Когда-то папа спас его от смерти, и Магомет стал частенько заглядывать к нам в гости. Маме тоже не нравился этот тип, но выгонять из дому людей, было не принято.
Папа говорил, что долг врача спасать людей, независимо от того, порядочные они или непорядочные…
…Магомет вспомнил, что недавно проходя мимо разрушенного дома родителей Тимура, обратил внимание на торчащую из горы мусора папку со знакомой обложкой-переплётом.
- Да это же альбом фотографий нашего детства, – подумал он. Приблизившись к горе мусора, Магомет осторожно извлёк оттуда альбом. Бережно раскрыл его и вдруг увидел фотографию двух радостно улыбающихся мальчиков. Это были: он и друг его детства Тимур. В голове промелькнули годы детской привязанности двух ребят. Магометом овладело чувство тревожной ностальгии. Как могло произойти столь алогичное событие: «Мы стали врагами». При этих словах вздрогнуло сердце Магомета. Оно встрепенулось от ужаса признания и констатации свершившегося. Он не мог найти логического оправдания вражды бывших добрых товарищей. Здравый смысл взбунтовался против кошмарной действительности…

…В общем, все шло вполне гладко, пока однажды Тимка вдруг позвонил:
- Привет, - тихо сказал он, и я сразу почувствовала неладное.
- Как дела?
- Нормально. А у тебя как?
- У меня все хорошо.
- Ты не могла бы со мной встретиться?
- Не знаю. А что?
- Я хочу уехать из города.
- Да?
- Мне нужно на время исчезнуть. Хочу, чтоб ты знала: Я очень люблю тебя!
- Тогда не уезжай.
- Не могу. Но ты можешь ничего не говорить Маге (так они звали в своем кругу Магомета). Он опасен, держись от него подальше, поняла?
- Ты шутишь? Мне это не очень нравится.
- Что? Мне как-то не до шуток сейчас.
- Не говорить… Почему?
- В прошлый раз все это плохо закончилось.
- Господи, мне нужно только время.
- Это ненадолго, что еще остается? Мне надо распутать узел, завязанный им, а все нити ведут в столицу - матушку Москву.
Я промолчала.
- Ты поможешь мне или нет?
- Я не знаю еще.
- А когда будешь знать?
- Может быть, попозже.
- Хорошо, перезвоню вечером.
- Не надо. Сама позвоню.
Когда он положил трубку, я подумала, что голос у него был очень усталый и встревоженный.
И все же я согласилась.
Правда, возникло у меня одно подозрение.
Если бы меня спросили, почему согласилась, я бы, наверное, ответила, что сама не знаю почему. Все эти проблемы в городе, весь этот беспредел в конечном итоге вышел боком не кому-нибудь, а одной только мне. Пуля Магомета пробила левое плечо, и Тимуру до сих пор стоило большого труда делать некоторые движения. Временами боль доходила до слез. И, главное, я прекрасно знала, кто был тому причиной. Не обошлось без папиного знакомого, которого не могла терпеть. Это, если даже не принимать близко к сердцу тот случай, когда Тимур стал крайним…
…Прикованный к больничной койке, Тимка вдруг вспомнил, как в детстве он защищал своего друга Магу от агрессивных мальчишек, постоянно нападавших на него, как отстаивал честь и достоинство своего друга перед несправедливостью толпы ребят. Вновь всплыл эпизод из детства, когда Тимка закричал: «Нельзя! Двое на одного!» Он ведь не знал, что только так и будет.
И впрямь, детство – это свет в начале туннеля, а сегодня во время Чеченской войны можно сказать так: детство – это счастливейшие годы жизни, но только не для детей.
На память пришло недавнее происшествие, когда Тимур, пытаясь объясниться с Магометом, пришёл в его двор и застал там его отца. Лицо пожилого человека выражало недоумение, растерянность и страдание.
- Ах! Дети всегда старше родителей: возраст отцов приплюсован к их возрасту. О! Если бы ребёнок рождал родителей!
Тимка никогда не отмечал сходства сына с отцом: это вызвало в его душе неприятное изумление. Он понял, что отец Магомета любил его тревожной и снисходительной любовью, которая портила его, а ведь есть и другая любовь: внимательная и спокойная, которая делает ребёнка честным. Ничто не действует на ребёнка сильнее личного примера родителей.
- Что же происходит с вами? – обратился старик к Тимуру. – Как могло случиться, что старые друзья стали заклятыми врагами? - Ответь мне:
- Смог бы мальчик, которым ты был, гордиться таким мужчиной, как ты… Когда ребёнок вырастает, он многое перестаёт понимать...
Вопрос отца Магомета повис в воздухе. Тимур мучительно размышлял над этими словами, так резко контрастирующими со здравым смыслом…
…Наклонившись к окну, Тимур увидел зарево пожаров над городом, ещё недавно поражавшим своей ухоженностью, природной и архитектурной красотой.
Страной башен и вышек называли Чечено-Ингушетию в прошлом. И это не было преувеличением. В теснинах ущелий, на вершинах недоступных скал, у тонких лезвий троп грозно высятся немые памятники безвестных зодчих, чьи руки знали тайну каменной кладки, не подвластной времени…
…Дело в том, что пока Тимка валялся в больнице, сердобольный начальник спецотдела притащил ему кучу книг и продуктов. Надо сказать, у него был изысканный вкус.…
Сначала Тимур по привычке использовал книги, как снотворное, но потом, когда уже совсем не мог спать, читал запоем, не мог оторваться от боевиков и детективов. Благо одна рука у него была свободна от гипса. Он лежал на спине, правой рукой мусолил особенно понравившиеся страницы книг, постанывая от боли.
- Не хочу, чтобы ты здесь умер от скуки, – говорил полковник Реутов. - Ты и так уже за всех достаточно пострадал.
Полковник чувствовал свою вину перед ним. Другому сотруднику задание доверить не мог. Тимур сделал всё, чтобы операция не сорвалась. Все произошло из-за разборок Рика с Магой. В группировку Рика он был внедрен с особым заданием. За работу Рик платил долларовыми купюрами.
Тимур получал доступ к информационной базе на всех криминалов и бизнесменов Северокавказского округа; отслеживал связи в преступных группировках, поэтому являлся неоценимым звеном в команде Рика. Порядки в банде значительно отличались от криминальной группировки боевиков Маги. Рик делал деньги и был «крышей» для бизнесменов, а Мага творил беспредел, мародерство, брал людей в плен, выбивая деньги за жизни неповинных людей, занимался пытками, предварительно помолившись, устраивал засады, мстил всем и за всё. Ежемесячные доходы исчислялись, чуть ли не десятками тысяч долларов.
Рик имел проценты от прибыли заказчика и на каждого бизнесмена вел свой учет. Каждый из них стремился подмять Чечню под себя, стать единственным хозяином. Некоторые из руководителей спецслужб шли на поводу у той или иной группировки.
- Попав в стан врага необходимо проявлять твердость, иначе могут и башку оторвать, - размышлял Тимур.
- Я должен быть непримиримо жестким, так как необходимо уничтожить эти конкурирующие кланы. Надо очистить землю от подонков, став хозяевами своей республики, поэтому и идёт борьба с организованной преступностью.
- Почему дорога к власти проложена по трупам? Сколько страданий, крови и жертв ещё надо, чтоб утолить жажду взбесившегося полчища? - недоумевал он. К сожалению, без потерь нельзя достичь результата, - пришел к такой печальной мысли Тимур.
Город изнывал от зноя и нечисти. От взрывов орудий горели нефтяные скважины. Казалось, еще чуть-чуть, и нефть потечет рекой, расплавляя асфальт.
Рик с Бесом, Беком и Тимкой встретились недалеко от рынка у разрушенного дома, чтоб обсудить дальнейший план действий.
- Что делать будем, братаны? – спросил Рик.
- Думаю, надо убрать козырей, которые шевелят мозгами, шестерки сами по углам разбегутся, - ответил Бес.
- А кто их валить будет? Может, ты? – не унимался Бек.
- А что ты по этому поводу думаешь? - поинтересовался у Тимки Рик.
- Надо решить, кто, чем будет заниматься, переговоров с ними не может быть.
Так и решили.
Вечерело.
Люди Рика узнали точный маршрут, по которому должен был двигаться Мага, и устроили его банде засаду.
Мага бросил быстрый взгляд в зеркальце – за ним ехала на джипе вооруженная до зубов охрана.
Хлыщ, ехавший рядом с Магой спросил: - Как мы сегодня развлечемся? У тебя есть несколько новеньких девочек под замком, которых ты взял при задержании автобуса.
- Не сейчас, будет час и будет пища, - ответил Мага, отчего–то тревожась.
Не успел он договорить, как разорвалась граната и их «Волга» подпрыгнула. Машина с охраной завалилась на правый бок и стекла разлетелись на мелкие осколки. Промедление смерти подобно. Мага выскочил из машины, едва водитель тормознул. Он выхватил на ходу пистолет. Хлыщ и Молчун последовали его примеру. Люди Рика, сидевшие в засаде, хорошо обозревали место действия. Банда Маги была под прицелом, как на ладони. Спрятавшись за перевернутой машиной, он сориентировался мгновенно. Тимка стрелял из кустов подсолнуха, ржи и кукурузы, растущих по правую сторону от дороги. Пуля пролетела в нескольких сантиметрах от Маги и попала в Хлыща. Послышался грохот выстрелов. Затем небольшое затишье. После чего Тимка услышал жалобный стон. Еще несколько минут назад полный жизни Хлыщ рухнул. Руки тряслись в предсмертных судорогах, глаза устремились в небо и остекленели. Не успев отстреляться, он погиб. Пальба продолжалась. Бес снял Молчуна. В одночасье и второе тело растянулось у ног Маги. Молчун истекал кровью, ещё через какое-то мгновение он замолчал навсегда. Мага сосредоточился и выстрелил, задев Тимку. В это время Магу подхватила подъехавшая машина с боевиками и он «сделал ноги». Рик пулеметной очередью стремился сразить своего врага, но на этот раз он ушёл.
Немного посовещавшись и дождавшись подкрепления, ребята решили освободить заложников.
Наша группировка должна уничтожить боевиков и ликвидировать ее главных представителей, - проговорил Рик.
- Представьте - наши ребята сконцентрируют на себе теневую власть, во главе которой будет стоять Бек, ему-то можно всецело доверять. По моему убеждению, он лучшая кандидатура: дальновиден и проницателен, тем более хорошо знает, родные места и будет действовать по справедливости. Закончив речь, Рик выжидающе взглянул на Тимку, который бледнел, теряя сознание.
- Его надо немедленно спасать, - крикнул перепуганный Рик. Он как-то прикипел за это время к нему. Подхватив раненного Тимура, они сорвались с места происшествия, доставив его в больницу.
Главный босс находился в Москве, и с ним еще предстояло разобраться.
Теперь Тимка был своим человеком в группировке Рика. Он хорошо заплатил ему за работу на него. Часто приходил навещать в больницу, ни в чем ему не отказывая. Если бы они познакомились при других обстоятельствах, то могли бы стать друзьями.
Тем временем Бес с Беком и еще десятком людей ринулись освобождать заложников. Много друзей Беса по прошлой жизни были связными или находились на службе у боевиков, поэтому ему было несложно наладить с ними контакт. Они ждали указаний Маги. Никто не знал где он. За головы многих пленных был назначен выкуп. Неожиданно нахлынувшая банда Рика вызвала недоразумение в рядах боевиков. Некоторые из них бежали, другие сражались до последнего патрона, не видя иного выхода. Отворив дверь подвала, ребята приставили лестницу, и пленные по одному стали выползать наружу. Яркий дневной свет слепил им глаза. Девушки прикрывались обрывками одежды, видно было, что их использовали в своих целях - для удовлетворения похоти, и выкинули, как ненужный хлам. Изнасилованные девушки желали только одного – умереть без мучений. Ведь дома остались ребята, которые дорожили их честью, берегли их, а какие-то твари надсмеялись над самым святым, что было.
Накануне кастрированного юношу в шоковом состоянии доставили в больницу. Долго боролись за его жизнь врачи. Как только ему стало легче, украв пистолет, он застрелился, не видя смысла в такой жизни. Изломанная психика дала о себе знать, разрывая на части человеческие души. Как напуганные звери они боялись малейшего шелеста. Но жизнь продолжалась и надо жить при любых обстоятельствах, это они знали точно. Борьба только начиналась, и Тимка находился в центре всех событий.

* * *

Как только Тимуру стало легче, уехали на время в другой город, сыграв свадьбу.
- Ты очень красивая, - тихо шептал Тимур, не отрывая от меня глаз.
Когда я прикоснулась к его заживающим ранам, Тимур, даже не вздрогнул: - Больно, мой хороший?
- Нет-нет, что ты! Мне приятно с тобой.
Он нежно гладил грудь, плечи, лицо. Говорить ничего не хотелось. Все чувства выражались в прикосновениях. Любое слово способно было спугнуть все прекрасное, что возникло между нами. Ни на секунду не задумываясь, он готов был отдать за меня жизнь.
Мне хотелось быть для Тимура не только женой, но и любящей матерью, и другом, и любовницей одновременно. Как не хватало в жизни именно Тимки. Меня неодолимо тянуло к нему. Сколько же времени я ждала его? Теперь никому не позволю отобрать любимого. Нет, не отдам его никому.
- Тебе хорошо, - шептала я, склонившись на грудь милого.
- Не то слово! Удивительно! – тихо говорил Тимур на ухо, и его губы приятно ласкали меня.
Хотелось защитить его от всех напастей, неприятностей, прикрыть своим телом.
- Ты для меня самое главное в жизни! – продолжал он.
Я ощущала себя очень счастливой. Была твердо уверена в том, что на Тимура можно положиться, что он никогда не предаст и не обманет.
Я ненавидела двуличие и ложь, была верна своему слову, друзьям, любимому, своим обязанностям, когда в чем-либо усматривала их. Была неспособная к ненависти и мести, и не понимала, почему прощение считается заслугой?
Нам было хорошо вдвоём, и я верила, что так будет всегда.
Когда напряжение спало, и не грозила никакая опасность, мы вернулись в город Грозный. У него была классная машина, приличный дом, работа. Мне хотелось, чтоб он был всегда рядом, беспокоилась за него.
- Неужели нельзя жить в своё удовольствие? – спрашивала я его.
Тимка был бдительным и очень внимательным по отношению ко мне. Окружающие завидовали нашему счастью. Когда я чувствовала легкое недомогание, он ухаживал за мной.
Боже сколько радости и счастья испытал он, когда узнал, что станет отцом.
- Ты во всём можешь положиться на меня. Только скажи, и любое твоё желание будет исполнено. Беременным женщинам нельзя ни в чём отказывать.
Он торжественно и немного испуганно дотрагивался до моего живота и нежно гладил его.
А сколько трепета было в его глазах, когда он впервые взял на руки Эмиля.
- Милая спасибо тебе за сына, я так счастлив! Ты просто молодчина!
Тимка всегда был рядом, умел ухаживать, заботиться и жить ради нас, старался никогда не задевать женского самолюбия. О таком муже может мечтать любая женщина. Через несколько лет появилась на свет и Машенька. Наши отношения ещё более упрочнились с рождением дочери.
Моя нежная привязанность к Тимуру не только не ослабевала, но все более усиливалась с каждым годом. Мне было хорошо только возле него. Даже когда его не было рядом, я постоянно думала о нём. Сердце было полно не только его добротой, милым характером, но также его прелестью, его внешностью, его точностью – одним словом, всем, чем он только мог быть мне дорогим.
Но почему-то возникали опасения, что все хорошее может быстро закончиться. Волнения были оправданы.
Тимуру стали постоянно звонить, угрожать. Несмотря на то, что он был уважаемым человеком в городе, звали на какие-то тёмные дела.
Как-то увидев на свободе уголовников, которых он арестовывал за грабеж, Тимка, обращаясь ко мне, произнес:
- Иди, родная, нам надо поговорить.
- Зачем же отправлять такую красотку? Будет с кем развлечься.
Тимур резко повернулся. В руках у него сверкнул пистолет, направленный на бандитов.
- Ну, и что вам надо? А ну смотрите на меня, гниды продажные, я один и не боюсь ни вас, ни вам подобных. Убирайтесь по-хорошему, пока не отправил вас в места не столь отдаленные.
- Мы еще, встретимся, мент поганый, рассчитаемся за все. Припомним, как заставил нас срок мотать.
- Может, сейчас и поговорим, - выходя из себя, выкрикнул Тимур.
- Не забывай, что если не тебя, то твою девку и выродков достанем, - прогнусавил рябой, со шрамом через всю щеку.
- Так, вы меня достали. Если пристрелю двух сволочей, освобожу город от нелюдей, никчемно живущих на земле. Не выделывайтесь – замочу, как собак.
Свист, прозвучавший в тишине, в какой-то момент отвлек их. Тимка усмехнулся, и это взбесило громилу. Он двинулся навстречу ему. Я закричала от страха.
Раздался выстрел, рябой упал. Громила, озверев, навис над Тимуром. Прогремело еще два выстрела. Схватившись обеими руками за живот, грохнулся громила.
- Нина, вот телефон, вызывай опер группу.
Подбежав к телефонной будке, дрожащими пальцами набрала номер, но, увидев приближающегося мужа, немного успокоилась.
- Успокойся, милая, все хорошо.
- Ты ведь убил людей.
- Разве это люди? Нет, в людей я бы не стрелял. Это бешеные шакалы. На их совести не одно убийство. Надо очистить город от нечисти, чем я и занимаюсь, а они живы, ими займутся органы, на мне нет чужой крови. Если бы я не остановил их, не знаю, что они еще сотворили бы, - произнес Тимка.
Затем в Грозном стало и без того горячо от накалившихся событий. Благое дело, что я была еврейкой. Сорвались за границу. Искали лучшей доли и нашли. Нечего сказать.

III

- Как же мы будем с тобой жить в другой стране? – размышляла я.
Друзья Тимура работали во Флориде, куда взяли с собой и его. В свободное от работы время учили язык. Без языка работу практически найти невозможно.
Мой ум, не выносящий никакого принуждения, не подчиняется требованию данного времени; самый страх, что мне не удастся усвоить язык, мешает мне быть внимательной. Нужно идти вперед, а я еще ничего не поняла из предыдущего урока. Моя голова не умеет подчиняться распорядку, который предъявляет мне жизнь.
Должно произойти нечто такое, что оживит и заострит мои мысли; не могу думать сидя на месте; нужно чтобы тело мое находилось в движении, для того чтобы пришел в движение ум. Смена страны, родного воздуха, чувство непринужденности, отдаленность от близких людей, от всего сообщает большую смелость мысли, как бы бросает меня в несметную массу новизны, для того, чтобы я могла сопоставлять, выбирать, без стеснения и без боязни.
Странное дело, мои мечты становятся самыми приятными только в тот момент, когда моё положение наименее благополучно, и, наоборот, они наименее радужны, когда все улыбаются вокруг меня. Упрямая голова не умеет приспосабливаться к обстоятельствам. Она не довольствуется тем, чтобы украшать действительность, - она желает творить сама.
С неохотой собираю вещи, почему-то стесняясь предстоящей встречи с Тимуром.
Думаю, ни у кого не было ещё столь безупречного и постоянного союза. Наши души срослись в одну, им не разъединиться; а если мы будем жить вдали друг от друга, то нарушится единое целое.
Оставив ключи, ушли по делам друзья. Я решила приготовить что-то вкусненькое, стараясь успеть к возвращению мужа. Предстояло снять жильё. Тяжело с детьми, а тут пошла третья неделя, а от Тимура нет новостей.
Ничего, скоро кончатся временные трудности, заживём как люди. Приехали друзья, а его нет. Где же он может быть?
- Макс, почему вы не приехали вместе? Неужели разминулись? – спрашиваю его. Отчего так стучит сердце, почему я расстроилась, и испугалась?
Но Макс ничего не ответил, а только пожал плечами, передав мне деньги.
- Конечно, мы с мужем могли понять договоренность по-разному. На квартиру перебираться с детьми без него мне было не по силам, а злоупотреблять гостеприимством не хотелось. Но если не приедет, придется им потерпеть нас. Мне и так неловко от длительного пребывания у друзей. Что же делать? Язык Тимур знает хуже меня, записную книжку мог не взять…
- Может, по какой-то причине задержался и ждет звонка?
Решила позвонить. Нет, никто не отвечает.
Ругая себя за непредусмотрительность, решила, ждать до упора: других вариантов все равно не было. Тимур должен знать, что мы собирались снять квартиру.
- Видно судьба сыграла скверную шутку, - сокрушалась я, ещё долго сидя в ожидании мужа, но он так и не появился.
Рита никуда не хотела меня отпускать но, видя, что я твердо решила уйти на квартиру, помогла перебраться.
Через месяц я получила от него письмо, в котором он сообщал:
- Приехать пока не могу, задерживаюсь, чтоб немного заработать. Деньги тебе передаст Макс. Не волнуйся, всё будет хорошо! Целуй детишек. Тимур…

…Тем временем Лера берет тур на двоих в Париж.
- Провести неделю в Париже это же здорово, - обращается к Тимке женщина. Он смотрит на неё безразличными глазами. Прокатившись на катере по реке Сене, они вернулись в гостиницу. Измотанный прогулкой Тимур быстро уснул. Лера, включив ночник, читает. Мужчина тревожно спит, что-то говорит во сне на незнакомом ей языке, она пытается разбудить его.
- Тимур, Тимур, проснись. Что с тобой? Опять кошмары мучают.
Он открыл глаза, не совсем понимая, в чем дело и приходя в себя от увиденного.
- Не волнуйся я в порядке спи, – проговорил он, закрывая глаза…
….И вновь война. Разрушенный дом родителей и валяющийся на полу фамильный альбом с обгоревшей обложкой. Тимка с волнением и любовью берёт его в руки, в этом альбоме вся его жизнь. Он помнит историю каждой фотографии. Затем начинает рассматривать фотки. На него смотрит дед в высокой каракулевой папахе с длиной белой бородой. А вот Тимка в детском садике. Кто это рядом со мной? Да это же Мага. Как он мог стрелять в меня? – размышлял Тимур. Где он теперь? Куда сбежал? Продолжает листать альбом. Нет одной самой дорогой ему фотки. Тимка с трепетом заворачивает дорогой сердцу альбом в какую-то тряпку, попавшуюся на глаза, и бережно кладёт за пазуху. Что-то непонятное гложет внутри, а перед глазами обрывки черно-белого клипа. Взрыв. Подъезд. Обезумевшие глаза горянки перед разъярёнными солдатскими лицами. Она старается бежать, но не может. Крик безысходного отчаяния сливается со взрывом, а взрыв с весёлыми звуками лезгинки, образуя уродливую дисгармонию. Не сломить наш народ. Даже смерть им нипочем. Взор полон злости и мести, а они танцуют…
…Чужая земля, нелюбимая женщина. Вся жизнь наперекосяк. Тимур гуляет с ней по городу и вдруг слышит родную речь. Оборачивается. Перед ним стоит… Мага. Он не настроен зло, а по-дружески улыбается, протягивая Тимке руку. Тимур в растерянности. Ещё не зная, как ему поступить, с удивлением смотрит на него. Он знает, что жизнь не измеряется количеством вдохов, а меряется мгновениями.
…Некогда говорили: «Увидеть Париж и умереть!». Этот слоган вспомнил Тимур. И впрямь, встреча друзей-врагов в Париже, дружелюбный взгляд Маги и недоумение его жертвы вызвало противоречивые чувства. Париж ассоциировался с концом пройденного жизненного пути, последней точки свидания столь близких когда-то друзей.
Магомет, не расстававшийся с фотографией детства двух мальчиков, внезапно извлёк из кармана карточку; пристально взглянув на давние изображение родства двух душ. Тимка тревожно наблюдал за ним, понимая как трудно Маге, никогда не осознававшему свою вину, имеющему дух горца объясниться с ним. Вдруг он заметил на лице земляка скупую слезу, тихо скатившуюся по щеке. Руки его задрожали и фотография выпала. Подхватив её, Тимка тоже внимательно всмотрелся в карточку. Пытливый недоверчивый взгляд Тимки встретился с волнующим, беспокойным и извиняющимся взглядом Маги. Бывшие приятели обнялись.
Правильно сказано кем-то: у детей нет ни прошлого, ни будущего, зато, в отличие от нас, взрослых, они умеют пользоваться настоящим.
- Так, значит, увидеть Париж и не умереть! – промолвил Магомет, тепло, пожимая руку Тимура.
«Настоящий друг – это тот, кто будет держать тебя за руку, и чувствовать твое сердце», - пришла Тимке на ум знакомая и мудрая фраза…
Он понимал, как раньше не будет уже никогда. Родина вдалеке, хорошо, что с Магометом поговорили…
…Раздумья заполнили Тимкино сознание: не случится ли с нашим народом то, что две тысячи лет тому назад произошло с евреями Древней Иудеи, которые разбрелись по всему миру. Не помогло этим героическим людям их ожесточённое сопротивление сверхдержавы того времени Древнему Риму. Лишь через две тысячи лет евреи обрели свою родину Израиль, который вновь оказался под прицелом новых правителей мира. Об этом мучительно размышлял Тимур.
История повторяется вопреки логике. Вопреки логике дружный чеченский народ из-за предательства внутренних врагов разделился на враждебные лагеря.
- Я верю в то, что наш народ вновь объединится, станет несокрушимой силой перед новыми испытаниями и вновь обретёт свою родину. Не завоюет, а обретёт, ибо я верю во внутреннюю силу нашего народа, всегда отличавшегося дружеской спаянностью и любовью к ближнему. Никакие злобные силы, разделившие его на время, никогда более не одержат победу над нашим свободолюбивым народом. Как мог я так малодушно поступить и уехать за границу, оставив своих сверстников отстаивать свободу?..
…- Как мог я предать свою любовь? Простит ли меня Нина? – колобродили мысли в голове Тимки. – Когда смогу обнять их?…

…На душе стало очень тревожно.
Тимур появился через два месяца, когда пережила все возможные стадии ожидания – от «гад, не ведает, что творит» до «плевать на все, лишь бы живой остался». Появился, почему-то не один, его подвезла женщина, – печальный, даже подавленный, глаза в сторону.
- Что с тобой? – срываясь на крик, спросила я. - Кто эта женщина?
- Я тебе всё объясню - пробормотал Тимур бледными губами. Почти молча, перекидываясь только совсем уж необходимыми словами, мы окончательно разругались.
Воображение рисовало в моём мозгу ужасающие картины. Не зная реальности, тревожилась подозрениями… (Сердце покорно лишь собственным законам)… В нем сочетается внешнее спокойствие с душевной бурей.
Наконец-то, измученная беспокойством, дождалась ответов на все свои «почему?»
- Прости, Ниночка. Не думай ни о чём. Я привёз деньги. Буду помогать вам и в дальнейшем. Работа подвернулась хорошая, помогла случайная знакомая, - и при этом отвел взгляд в сторону.
Жизнь многих семей нередко омрачает недоверие, ревность, недоброжелательство, между тем как снаружи все выглядит так благообразно, мирно и дружелюбно, что мы вдаемся в обман и видим счастье там, где его нет и в помине.
Зародившаяся во мне мысль не оставляла в покое. Душа уходила в пятки. Ощутила грызущую боль, но попыталась отмахнуться от нее.
- Смотри мне в глаза! – потребовала я.
Но он так и не посмотрел, уходя от прямого ответа.
Я обо всём догадалась. Ощутила гнетущую, пугающую пустоту.
- Ничего себе ситуация, - тоскливо подумала я. - Вот что предвещали повторяющиеся сны. Вот и не верь в мистику.
- Нинуля, ну послушай, ты должна меня понять, это все несерьезно, ведь вы - моя семья. Немного стану на ноги, и мы снова будем вместе. Мы должны выжить в этой стране.
Он не знал, что творил, все больше мучая своими словами.
- Послушай! Богатым человека делает его сердце. Оно определяется не тем, что имеешь, а тем, каков ты есть.
- Нет, встречайся с кем угодно и где угодно, но поступать так со мной.… Нет, это, не лезет ни в какие ворота! Ты забыл о своих обязательствах, променяв нас на эту…
Всё и так понятно, комментарии излишни, достаточно. Вот и объяснились. Боль стала душить изнутри, но я смогла взять себя в руки.
- Послушай, родная я не бросаю вас, просто некоторое время поживём отдельно.
- Зато мы не желаем тебя знать, выбрал свой путь и шагай дальше, а мы не пропадём. Только не споткнись, а то некому будет руку протянуть. Прощай! Не буду с тобой ругаться, но попрошу об услуге. Когда вернусь, чтоб тебя не было.
Никакие просьбы и мольбы не могли заставить меня изменить решение.
Тимур обнял и прижал к себе детей. Затем нежно поцеловал Машеньку и дал указание Эмилю:
- Береги маму, мне надо уехать, но я вернусь, будь мужчиной в доме, - обняв сына, сжал от волнения кулак, чтоб не выдать переживаний. – Теперь ты хозяин дома. Будь молодцом!
- Попрощались, вот и хорошо, теперь пойдём на прогулку, - проговорила я. – Долгие проводы – лишние слезы.
Я пошла с детьми на детскую площадку, находящуюся недалеко от дома. Эмиль страдал по-своему, по-детски. Не по годам серьезный мальчик, обеспокоенно спросил:
- Мама, зачем папе уезжать? Пусть он останется с нами.
- Сынок, я не могу тебе всего объяснить, но, поверь мне, папа должен уехать, - проговорила я, гладя мальчика по голове. – Иди, играй с сестренкой.
«Бедные дети. Почему они должны страдать?» – думала я, вытирая набегавшие слезы.
Вернулись домой, а Тимура и след простыл, дверцы шкафа открыты, а в нем висят пустые вешалки. У меня все-таки теплилась в душе маленькая надежда, что не уйдет, попытается объясниться. Мало ли чего могла наговорить в порыве гнева, а он предал меня и детей. Смотри, еще и обиделся. Только сейчас дала волю слезам. Годы, прожитые вместе, были словно вычеркнуты из жизни в один миг. Что ж надеяться не на кого?
Не слишком хороший характер у того, кто нетерпим к характеру ближнего: будем помнить, что в обращении требуются и золото, и разменная монета.
Я чувствовала себя, как расплавленный воск догоревшей свечи, который сам по себе прекрасен, но проступает в нем и та красота, что тихо мерцает, разгоняя мрак… Только тусклый свет обрывается внутри. Слова Тимура будто уничтожили все, что казалось самым важным в жизни. Как же теперь жить? Главным было только то, что происходило во мне. Он предал меня… Человек, которого любила, доверяла, к которому были устремлены все мои мысли. Все кончено…
Отчего же любовь оплетена страхом и расчетом? При первых трудностях изменить близкому и родному человеку, всё растоптать, что было дорого – это же предательство, иначе не назовёшь. Он не заслужил и крох счастья.
Стала ходить по комнатам, потрясенная, не в состоянии до конца осознать боль утраты. Казалось, жизнь потеряла смысл…. Я стояла среди обломков разрушенного счастья и задавала себе один и тот же вопрос, самый идиотский из всех, какие только могут быть: «За что? Что я сделала»? А ведь он так любил меня.
А теперь? Эта опустошенность и холод, сковавший душу, останутся со мной навсегда….
Невероятно, но стало немного легче. Боль вдруг утратила свою остроту, притупилась. Может это защитная реакция организма? …. Теперь он мне никто… Я теперь свободна. Сама принимаю за себя решения, хозяйка своей жизни!…. Эта мысль потрясла и принесла новое облегчение. Теперь никому не позволю себя бросить, словно ненужную вещь!
- Какой же дурой была, всегда старалась избегать его гнева и упреков. Вот и получила «сюрпризик», - усмехнулась я про себя.
Прошло где-то полчаса, как вновь загудела голова от обиды и постоянно подступавших слез, руки дрожали, а ноги стали деревянными, тут же провалилась в старое, мягкое, хозяйское кресло. Неожиданно подкатило одиночество.
Эмиль, видя моё состояние, понял, что нельзя шуметь. Взял Машеньку за руку и пошел в детскую комнату поиграть.
Я закрыла глаза и увидела себя маленькой девочкой в глубоком кресле, за окном темнело, и густыми хлопьями сыпался снег. Мама укрыла одеялом, включила телевизор и села рядом на диване с клубком ниток и тонкими спицами в руках. Как в детстве, хотелось дотронуться до нее, и тогда я повернула головку и улыбалась в ответ. «Осторожно, - говорит мама. - Я считаю петли. Подожди немного. Сейчас принесу тебе что-нибудь». Она встала и ушла на кухню, а я прятала голову под одеялом и улыбалась в темноте. Мама вязала мне носки.
- Мамочка, как жаль, что ты далеко. Как плохо без тебя, как не хватает твоего тепла. Даже совет некому дать. Мама, милая мамочка, если бы ты только знала, как мне на душе невыносимо, как хочется увидеть, дотронуться до тебя, поговорить...
Забиваюсь в кресло, беззвучно плачу... одна, совсем одна, как мне тяжело тоскливо, одиноко, начинаю объяснять себе, что всё, что ни делается, к лучшему, в конце концов, он проявил свою сущность самца, его больше волновало развлечение на стороне, чем собственная семья. Вот и хорошо, что оставил нас в покое.
За окном было слышно, как крупными каплями барабанил по асфальту дождь. Надвигалась черная злая ночь, и дождь ревел вместе со мной, стуча по крыше дома. Ветер шумно проносился в воздухе. Меня охватила злоба, стало страшно и жутко. Сердце стучало, колени подгибались и дрожали.
Холод одиночества медленно и незаметно перешел из головы в недра души. Я не стала увлекаться злостью, а только начала отвергать добро. На смену отчаянию пришла бесчувственность.
Не думала, что моё сердце может быть в одно и то же время таким гордым и нежным, а мой характер, женственным, но тем не менее неукротимым, склоняясь то к слабости, то к мужеству, то к мягкости, то к стойкости, до конца моей жизни ставив меня в противоречия с самой собой и приводя к тому, что воздержание и наслаждение, удовольствие и благоразумие одинаково ускользали от меня. Я поднималась порывами до возвышенных достижений души, но в тот же час снова впадала в обычную вялость.
Не упускала случая проявить справедливую строгость, которая никогда не переходила границ и поэтому только огорчала, но не возмущала меня. Признак неудовольствия был для меня тягостнее телесного наказания. Довольно долго ограничивалась словами. И вот что самое странное: это наказание заставило меня еще больше любить того, кто подвергал меня ему. Я обнаружила в боли примесь чувственности, вызывавшую во мне желания.
- Это мой удел, да мой удел – быть несчастной. Но нет, не стану плакать и страдать, возьму себя в руки. Обрету прежнюю твердость духа. К чему терпеливо сносить горе? Буду мужественной ради детей.
Во всех постигающих нас бедах мы обращаем больше внимания на намеренье, чем на результат.
О Тимуре я больше не говорила. Это имя было теперь под запретом. Но воспоминания мучили все время, всплывая из прошлого.

IV

- Вот тебе и счастливая пара, сглазили наше счастье дружочек, а ты помог этому…
Как же теперь жить совершенно одной с двумя детьми без средств существования в чужой стране? Я задавала себе этот вопрос и не находила ответа.
- Надо уложить детей, и самой поспать, посмотрим, что принесет нам утро?
Перебирая бумаги в сумочке, неожиданно наткнулась на визитку Ильи. Деньги, привезенные с собой на первое время, заканчивались.
- Как кстати, я нашла визитку, надо позвонить ему. Завтра же пойду по этому адресу.
Утром, уговорив детей не шуметь и не баловаться, оставив их одних, отправилась на работу, предложенную Ильей.
Друг Ильи, осмотрел меня с головы до пят. Видимо, произвела на него впечатление. Заполнив мои данные в анкету, дал ряд номеров на уборку. Начальник остался доволен моей работой. Я знала своё место, старалась меньше попадаться на глаза и делала всё на совесть.
Илья частенько звонил своему другу, интересуясь делами, иногда приезжал. Он чувствовал, что со мной происходит что-то неладное и не знал, как помочь, искал предлога побеседовать, но не решался, боясь спугнуть.
Не было во мне излучающего света, как при первой встрече.
- Что же происходит? – думал Илья.
Как-то раз, дождавшись окончания рабочей смены, он встретил меня с букетом алых роз.
Одарив его грустной улыбкой, продолжала идти дальше.
- Давай, пойдем в испанский ресторанчик, там великолепно готовят, – предложил он.
- Простите, я спешу домой, дети одни.
- Тогда садись в машину подвезу тебя.
- Спасибо, доберусь как обычно, не хочу утруждать вас.
- Не говори глупостей, поехали.
Я назвала адрес. Через полчаса открывала двери квартиры.
- Может, пригласишь на чашечку кофе?
- Я устала, может быть в другой раз?
- Ну, что ж, ловлю на слове, ещё не вечер.
Разве могла я объяснить, что еле перебиваюсь с детьми.
Дети кинулись навстречу, радуясь моему приходу.
- Мамочка, а что ты нам купила? - наперебой спрашивали ребята.
Я заплакала, прижимая их к себе.
- Мои хорошие, скоро получу зарплату. Куплю вам много вкусных продуктов, а пока потерпите, у мамы нет денег, договорились?
У меня оставалась немного крупы, пачка сахарного песка, кое-что из овощей, молоко хлеб и пачка печенья. Сварила кашу. Покормила детей да сама пару ложек еле впихнула в себя.
- Ты только не плачь, мамочка, мы потерпим.
Стало страшно, что не смогу прокормить детишек, и поклялась выполнять любую черную работу, лишь бы ребята ни в чём не испытывали нужду.
На следующий день Илья снова ждал. Увидев его, я, решив перехитрить, вышла через другой выход.
Вечером раздался звонок в дверь. На пороге стоял Илья с букетом цветов и полной сумкой различных лакомств.
- Может, разрешишь войти, или так и будем стоять у порога?
- Что ж входите, раз пришли.
- Это вам детки, набегайте.
Но дети смотрели на меня, как бы спрашивая, одобрения.
- Не стоило беспокоиться, мы ни в чем не нуждаемся, - с гордостью в голосе произнесла я.
- Вот и хорошо, не могу же я придти в дом, где есть дети, с пустыми руками.
- Спасибо, но право, не стоило беспокоиться.
Мне было неловко перед Ильёй, гордость не позволяла принимать помощь, ни от кого.
Он смотрел на меня, на быстрые и плавные движения моих рук, на манеру себя держать в любой ситуации, на отношение к детям, которые понимали и старались помочь, и не мог скрыть восхищения. В доме было тепло и уютно, но ощущение неизъяснимого беспокойства начинало бродить в моём сердце.
Человек находится на земле, чтобы удовлетворять свои потребности. У него есть большее или меньшее количество драгоценностей, золота, денег которые дают ему право на большее или меньшее уважение. Есть, пить, спать – это и значит жить. Между людьми существуют известные узы. Дружба, например, состоит в том, чтобы давать взаймы деньги, но нам редко случается иметь друзей, которые бы могли любить достаточно сильно. Богатое родство служит для получения наследства. У меня не было ни того, ни другого. Я была одинока в чужой стране, ели сводя концы с концами.
Илья стал частенько наведываться к нам. По ходу наших встреч я поймала себя на мысли, что читаю поток его дум.
- Я не оставлю их в беде, - решил Илья. – Должен помочь им, и обязательно помогу, иначе потеряю уважение к самому себе. Скоро Новый год. Надо сделать сюрприз детям и ей.
Мужчина с мольбой посмотрел на меня... так хотелось остаться, поиграть с детьми, обратить моё внимание на себя.
«Какой внимательный человек, почему он опекает нас? Я начинаю привыкать к нему. Зачем он это делает?» Стала гнать от себя дурные мысли, решив – «Пусть будет, как должно быть. Я могла бы похвастаться, как умею печь. Новый год ведь, человек я или нет?»
- Зачем уговаривать себя, если все равно никто не придет, - раздраженно подумала я, махнув на все рукой.
После тысячи доказательств бесполезности моих увещаний – что мне оставалось делать, как не закрыть глаза на бедственное положение, которое я не могла предотвратить?
Все, что неожиданно изменяет нашу жизнь, - не случайность. Оно – в нас самих и ждет лишь внешнего повода для выражения действием.
Насколько велико в нем чувство гуманности? Он уважает человеческое достоинство в других и ещё более страдает, когда ты отказываешься от искренности, чуткого внимания, понимания, проявляя своё собственное достоинство в ущерб себе.
Илья частенько стал наведываться к нам, просто, как друг, зная, что может оказать услугу, помочь.
Как-то я поинтересовалась, есть ли у него семья?
В ответ он признался, что вот уже шесть лет как потерял жену.
По всему было видно, что ему не хватало семьи. Характер Ильи, как мне показалось - услужливый, но недостаточно разборчивый, готовность ревностно служить своим друзьям или, верней, делаться другом тех, кому можно быть полезным, умение с великим участием заниматься делами других, в то же время весьма искусно устраивать свои собственные.
Детишки радовались его приходу. Осторожно, ненавязчиво, проявляя учительский такт он стал обучать нас английскому языку. Я оказалась способной ученицей, старалась и потихоньку начинала говорить.
Я наслаждалась радостями жизни, цену которым так хорошо знала, обществом, столь же непринужденным, как и приятным, - если только можно назвать обществом союз двух одиноких душ, - и теми прекрасными знаниями, к приобретению которых я стремилась
Помогая мне в изучении языка, Илья стремился заставить меня быть непоколебимой и твердо двигаться к намеченной цели. Он предложил защитить диплом на английском языке, чтоб работать по специальности.
В бывшем Союзе я работала модельером одежды в доме мод. Мои работы выставлялись на выставках.
Помимо работы, начала участвовать в конкурсах модной одежды. Илья рекомендовал вращаться в этой сфере, находя каналы для будущего продвижения.
В один из дней он вновь увидел во мне, ту сияющую молодую женщину, с прежним блеском в глазах, которую переполняла радость.
- Может, объяснишь причину таких перемен?
- Конечно, Илья, собеседование прошло удачно, и меня пригласили работать в одну из ведущих фирм по дизайну одежды.
- Вот и прекрасно, теперь я не нужен. Очень рад за тебя.
- Ну, что вы, это же ваша заслуга. Без вас пропала бы. Или вы просто из жалости приходили и помогали мне.
- Я просил не называть меня на вы, для тебя я просто Илья. Договорились?
С каждым днем его все больше влекло ко мне.
- Как ты аккуратна, преданна, трудолюбива и порядочна – не переставал восхищаться Илья.
- Стоит отметить это событие. Может, сходим куда-нибудь, - предложил он, проводив, меня домой.
Заехав в один из самых дорогих магазинов, Илья купил шикарное вечернее платье с накидкой для меня, вещи для детей, игрушки и красивое золотое колье. Жил он довольно хорошо. От отца ему осталось хорошее наследство и обставленный особняк. Своих детей не было, хотя очень мечтал иметь их.
- Теперь мы выйдем с тобой в свет, хочу, чтоб ты увидела, как предстоит жить в будущем.
Наступил день, когда он решил расставить всё по своим местам.
- Нина, я хочу, чтоб ты с детьми переехала ко мне. У нас должен быть общий дом. Хватит по квартирам скитаться. Дети будут учиться, ни в чем, не испытывая нужды. Это подарки для вас.
Он открыл коробочку, где лежало колье, переливающееся всеми цветами радуги, и хотел одеть на мою шею.
Я потеряла дар речи от такой красоты. Но, взяв себя в руки, произнесла:
- Не надо было тратиться, я не могу принять такой дорогой подарок. Конечно, я благодарна вам за все, но сама позабочусь о себе и детях.
Сама не знала, что говорю, чего-то боялась, не верила, что это происходит со мной.
«Неужели он покупает меня своими подарками? Думала, встретила настоящего мужчину, а он такой же, как все. Ни разу не намекнул о своей любви. Я так хорошо относилась к нему, а он взял и испортил все. Разрушить такие теплые отношения».
Ничего, не говоря, Илья потихоньку вышел, оставив меня в раздумьях.
В этот момент передо мной вновь стал образ Тимки, заботливый и родной, который почти каждую ночь преследовал меня. Сила любви познается лишь в час разлуки.
В глубине души я всё-таки любила его, не смотря ни на что. Невольно на ум пришли строчки Николая Гумилёва:

Только змеи сбрасывают кожи,
Чтоб душа старела и росла.
Мы, увы, со змеями не схожи,
Мы меняем души, не тела.

Душа изменилась, но чувство любви всё ещё сверлило нутро. Почему я во всём сомневаюсь? Любовь и сомнение никогда не уживутся друг с другом. О чём это я? Тимка остался в прошлом, ему нет места рядом с нами.
- Жаль, что Илью обидела. Он мне по-своему дорог.
Илья размышлял иначе:
- Как я мог надеяться на любовь молодой женщины, разве ей такой нужен? Может, не затянулась ещё рана? Найдет помоложе меня.

…Прошло несколько дней. Илья не заходил и не звонил.
Я не находила себе места. Ещё не могла признаться себе, что скучаю, но гнетущая тоска мучила. Закрывая глаза, видела его лицо, слышала голос. Боялась одолевавших меня чувств.
- Что же я натворила, обидела такого человека. Он столько сделал для нас.
Достала из сумочки визитку и набрала номер. Ещё не зная, что скажу.
- Алло, алло - послышался голос в трубке. - Нина – это ты, не молчи, я очень хотел услышать тебя снова. Что-то произошло?
Я невнятно что-то пробормотала и повесила трубку.
Через полчаса раздался звонок в дверь. Это был Илья. От него не ускользнула горечь, прозвучавшая в моём голосе. Заметил и тёмные круги под глазами.
- Ты не отдыхала? Я здесь, с тобой, ни о чем не волнуйся.
Я вежливо улыбнулась и отвернулась. Но он просто глаз с меня не сводил.… Мужчина сиял, будто нашел что-то ценное, давно потерянное.
Взглянула на приходящего в себя Илью, и добавила:
- Ты уж прости – не знаю, что на меня нашло.
Он ничего не ответил, а просто притянул меня к себе и поцеловал, вкладывая в поцелуй всю силу своей страсти.
- Ты даже не представляешь, Нина, как ты мне нужна. Выходи за меня замуж. Я очень люблю тебя и детишек. Как ты на это смотришь?
- Мы согласны, - произнесла я, прижимая детей и загадочно улыбаясь.
На следующий день я входила хозяйкой в особняк Ильи. Всё ещё не веря своему счастью.
Главное не превращать любовь в цепи, тогда она будет волнующим морем между берегами душ. Пойте, пляшите вместе и радуйтесь, но пусть каждый из вас не будет одинок, как одиноки струны лютни, хотя от них исходит одна музыка.


Эпилог

Флорида. Тимур с другом чистят бассейн при гостинице.
Его раздражительность порой переходит в агрессию. Мимолетное увлечение радости не принесло, осталось лишь сожаление. Лера работает администратором гостиницы, иногда подходит к нему. Настроение от этого только портится.
- Послушай, Тимка, она не виновата, что ты недоволен своей жизнью, - негромко произнес Макс поздно вечером, когда они вдвоем сидели за столом и тянули из баночек охлажденное пиво.
- Ты сам согласился на её предложение поработать и отдохнуть.
- Она самая настоящая дрянь и к тому же тупица, - со злостью отозвался тот. - С ней ведь даже поговорить не о чем!
- Насколько я знаю, умная красивая жена, и дети тебя тоже не устраивали, - с иронической улыбкой сказал Макс, потом тихо добавил:
- Вспоминаешь о ней, жалеешь, что семья разрушилась?
- Заткнись! Ни о чем я не жалею! – взорвался Тимур.
Его бесило, что друг безошибочно угадывал его мысли. Но людям обычно тяжело признавать свою неправоту.
- Ладно, не кипятись, - примирительно произнес Макс.
- Знаешь, у меня хорошая новость, - он немного помолчал, думая, стоит ли говорить об этом, не будет ли эгоистично хвастать своими успехами? Тимур грустно улыбнулся и с интересом ждал, что он скажет.
- Мы с Маргаритой купили дом во Флориде.… Будем переезжать из Атланты.
- Рад за тебя, молодчина! – Тимур пожал ему руку и похлопал по плечу.
- Поздравляю!
- Спасибо. Честно говоря, мы решили дом в Атланте сдавать на съем. Надоело все время туда-сюда ездить, обоснуемся здесь. Слава Богу, Рита устроена, у меня тоже есть работа, по выходным бывает шабашка, наподобие этой. Жизнь прекрасна и только начинается.
Их внимание привлекла элегантная пара с двумя детьми, проходившая мимо их окон по направлению к гостинице. Тимур отметил: - великолепная женщина. Но почему так защемило сердце, он не мог понять? Жаль, что он не успел разглядеть ее лица.
Тимур умел ценить женскую красоту, и был страстным поклонником изящных форм, всегда умея влить каплю меда в прекрасный сосуд, созданный творцом?
Женщина, взяла девочку за руку, вошла в гостиницу, в то время как ее супруг о чем-то говорил с администратором. Мальчик с любопытством смотрел по сторонам.
- Хорошенький парнишка и так похож на моего Эмиля, - улыбнулся Тимка, сквозь набегавшие слезы.
- Послушай, может это моя Нина с детьми? – Тимка хотел броситься к ним.
Настроение улучшилось в предвкушении предстоящей встречи. Он всегда любил эту замечательную женщину и тосковал по детям. – Она обязательно поймет меня, с кем не бывает, любой может оступиться, но кто это с ней, что за мужчина? Чувство ревности, наплывая, стало мучить его. Никто не отнимет ее у меня. Я убью его…
Тимур увидел ее только на следующий день. Из бассейна выходила девочка, и мужчина, накидывая на нее полотенце, подхватил на руки и прижал к себе. Она притихла.
– Ты совсем замерзла, моя крошка, - вытирая ее, произнес Илья, склонившись к ней и целуя в щечку.
- Посмотри, как на меня смотрит дядя, – указывая в сторону Тимура, сказала малышка. – Ему наверно плохо?
Тимур находился на значительном расстоянии от них, обросший, в солнечных очках, неухоженный, девочка не признала отца, которого так сильно любила и часто вспоминала, как вечерами он читал ей сказки и укладывал в кроватку.
Как ему не хватало детей. Не раз он готовился к этой встрече с ними, но, видимо, опоздал.
Он содрогнулся, увидев в воздухе – мрачное и роковое знаменье неотвратимой судьбы, которую открывало перед ним это мгновенье.
Они были созданы, чтобы любить друг друга. Между местом, где он находился, и любым воздушным замком для него не могло быть непреодолимого расстояния.
Тимка почувствовал, что у него замирает сердце. Это была его семья, которую он оставил, но любимые образы, преследовали его всё время. Он несколько раз приезжал, высылал деньги, но Нина отвергала всяческую помощь. Ему не было места в их жизни. Да, Нина больше не жила там. Тимка с болью подумал, что она стала еще привлекательней, чем раньше. Счастье сделало её необыкновенно красивой. Он подумал о том, что потерял в своей жизни самое главное. И медленно прикрыл глаза, поняв, что не в состоянии что-либо изменить.
Счастливы те, кому удалось избежать тлетворного духа времени! Счастливы те, которые перешли через пропасть, глядя в небо! Несомненно, такие были. Он же сидел, достойный жалости.
Так плохо ему еще не было никогда, даже в окружении врагов. Зачем жить, если самых близких людей нет рядом? Ведь он потерял свое счастье навеки. Он с таким трудом добивался ее любви. А теперь другой мужчина обнимает и смотрит с обожанием на его женщину, владея её душой и телом. Она так ласково говорит с ним, не подозревая, что человек, совершивший самую большую ошибку в жизни, сидит и наблюдает за ними…

* * *